Неугасимый свет - Страница 44

К оглавлению

44

— Янкеле!

— Тату! — закричал на всю камеру Янкеле и побежал на голос. — Тату!

За двойной решёткой стоял он — папа! Только теперь у него чёрная борода, коричневые штаны, куртка и круглая шапочка.

Янкеле протянул руку сквозь решётку. Папа тоже хотел продеть руку, но она не проходила между железными прутьями; он помахал ею:

— Янкеле, Янкеле! Где мама?

— Тату, она здесь… там. Мы тебе передачу принесли. Там картинки, так это от меня… А бабушка тебе велела…

— Убрать руки! — закричал стражник между решётками и подошёл к Янкеле. — Ты, мальчик, по-своему не лопочи, здесь не синагога!

Янкеле спрятал руки, а папа сказал:

— Нельзя по-еврейски, Янкеле, говори по-польски!

Янкеле заговорил, как умел, по-польски, но стражник снова перебил:

— Это что за пш-пша, пши-пши? Сказано: не разрешается!..

Янкеле замолчал. Сжимая изо всех сил холодное железо решётки, он молча смотрел на папу и вспоминал русские слова: «солдат, баня, пошёл вон, мальчик…»

Папа сказал:

— Янкеле, ничего… не плачь… Ты лучше позови маму. Она всё расскажет.

Янкеле не хотелось уходить. Он всё смотрел и смотрел на папино лицо, на папины руки, на папины глаза…

— Позови маму, — говорил папа, — а то скоро выгонят.

Янкеле посмотрел в последний раз на папу и побрёл к выходу. Мама кинулась к нему:

— Нашёл папу? Янкеле молчит.

— Что ты молчишь? Скажи что-нибудь!

Янкеле молчит. Мама побежала по коридору.

Стражник поставил ружьё и добродушно спросил:

— Ну как, молодой человек, потолковали с папашей?

Янкеле молчит.

— Или онемел, — усмехнулся стражник, — на радостях?

Янкеле вдруг покраснел, отступил немного а крикнул, заикаясь:

— По…шёл вон! Сол-дат!..

Сел на каменную ступеньку и заплакал.


ПРО ЕФИМА ЗАКА

«РОГ ИЗОБИЛИЯ»

У меня было четыре тёти с папиной стороны и одна — с маминой. Её звали тётя Бася. Она приходилась дальней родственницей знаменитому в нашем городе живописцу вывесок Ефиму Заку.

Его яркие, цветистые вывески не давали мне покоя. Я упрашивал отца:

— Папа, отведи меня к Заку! Я хочу учиться у Зака!

Отец отвечал:

— Дурачок, для этого надо же иметь талант! У тебя разве есть талант?

— Есть!

— Глупость у тебя есть, а не талант! Иди!

Я убегал к тёте Басе. Она у нас была фабрикантом. У неё была своя фабрика.

Хозяином была тётя Бася, рабочим — тётя Бася. В первой смене работала тётя Бася, во второй — всё та же тётя Бася.

У фабрики была даже вывеска кисти Ефима Зака:


Буквы были замечательные, точно печатные. По краям извивались узоры. Я ныл:

— Тётя Бася, вы же ему родственница, — отведите меня к Заку!

Бася густо смазывает клейстером листы из старых журналов:

— А способность? Хороший пакет тоже не всякий сделает, а тут — художественное дело.

— Пусть он меня испробует.

— Ну хорошо, только положи пакет, не мешай!

У тёти Баси была моя «библиотека». Книг у меня не было, и я читал пакеты.

Попадались очень интересные.

В один пакет я залез с головой — прочитать изнанку. Бася рассердилась:

— Положи! Разорвёшь!

Я взял другой.

«Если на вас, как из рога изобилия, сыплются неприятности, не падайте духом. Наши безвредные укрепляющие капли…»

Остальное было загнуто и заклеено.

— Тётя Бася, что такое «рог изобилия»?

Тётя Бася бросает работу, упирается кулаками в стол:

— Ты перестанешь мешать? Тут срочный заказ для мадам Болтянской, а я ещё половины не сделала!

Вечером я спросил у папы:

— Папа, что это значит: «рог изобилия»?

— Кого рог? — удивился папа. — Изобилия? Хм! У кого мы имеем рога? Мы имеем рога у коровы, у козы, у… — Он задумался, потёр подбородок и вдруг показал на ходики. — Десять часов, а ребёнок ещё не спит… Марш в кровать!

Два дня я ко всем приставал:

— Что такое «рог изобилия»? Бабушка отвечала:

— Мало ли какую чепуху печатают в этих журналах!

Мама отвечала:

— Я тебе сто раз говорила: не читай эти дурацкие пакеты!

Дядя объяснил:

— Изобилие — это, наверное, толстая корова, и это её рога.

А тётя сказала:

— Это такой рожок.

Я побежал к тёте Басе, стал перечитывать:

— «Если на вас, как из рога изобилия…» Бася перебила:

— Сегодня утром я его встретила на базаре. Покупает какую-то олифу.

Я вскочил:

— Ефима Зака?

— Ага!

— Ой! Что он сказал?

Тётя Бася нарочно молчит, смазывая и загибая листза листом. Она сделала полдюжины пакетов и только после этого ответила:

— Он сказал: «Вы же знаете, Бася, у меня одни дочки, и хороший мальчик мне не помешает». Я сказала: «У меня есть для вас хороший мальчик. Лучшего не найдёте: мой племянник, сын щетинщика Липкина». Зак сказал: «Приведите». В пятницу мы с тобой пойдём.

Я побежал домой, рассказал маме про Зака, рассказал папе про Зака и стал собирать для Зака свои рисунки.

В пятницу мама нарядила меня, точно па свадьбу.

— Смотри, будь умным мальчиком, слушайся тёти Баси… Басенька, ты поговори там, упроси Ефима!

— Он будет смотреть только на способность… — ответила тётя Бася. — Идём скорей, а то у меня фабрика стоит!

44